Москвичи обрадовали меня своей добротой и наивностью. Как потом выяснилось, я им тоже показался
наивным. Поэтому мы легко и быстро сошлись характерами. Людям нравятся наивные люди. Наивные люди
дают нам возможность перенести оборонительные сооружения, направленные против них, на более опасные
участки. За это мы испытываем к ним фортификационную благодарность.
Кроме того, я заметил, что москвичи даже в будни едят гораздо больше наших, со свойственной им
наивностью оправдывая эту особенность тем, что наши по сравнению с москвичами едят гораздо больше
зелени.
Единственная особенность москвичей, которая до сих пор осталась мной не разгаданной,— это их
постоянный, таинственный интерес к погоде. Бывало, сидишь у знакомых за чаем, слушаешь уютные
московские разговоры, тикают стенные часы, лопочет репродуктор, но его никто не слушает, хотя
почему-то и не выключают.
— Тише! — встряхивается вдруг кто-нибудь и подымает голову к репродуктору. — Погоду передают.
Все, затаив дыхание, слушают передачу, чтобы на следующий день уличить ее в неточности. В первое
время, услышав это тревожное: "Тише!", я вздрагивал, думая, что начинается война или еще что-нибудь
не менее катастрофическое. Потом я думал, что все ждут какой-то особенной, неслыханной по своей
приятности погоды. Потом я заметил, что неслыханной по своей приятности погоды как будто бы тоже не
ждут. Так в чем же дело?
Можно подумать, что миллионы москвичей с утра уходят на охоту или на полевые работы. Ведь у каждого
на работе крыша над головой. Нельзя же сказать, что такой испепеляющий, изнурительный в своем
постоянстве интерес к погоде объясняется тем, что человеку надо пробежать до троллейбуса или до
метро? Согласитесь, это было бы довольно странно и даже недостойно жителей великого города. Тут
есть какая-то тайна.
Именно с целью изучения глубинной причины интереса москвичей к погоде я несколько лет назад
переселился в Москву. Ведь мое истинное призвание — это открывать и изобретать.
Чтобы не вызывать у москвичей никакого подозрения, чтобы давать им в своем присутствии свободно
проявлять свой таинственный интерес к погоде, я и сам делаю вид, что интересуюсь погодой.
— Ну как, — говорю я, — что там передают насчет погоды? Ветер с востока?
— Нет, — радостно отвечают москвичи, — ветер юго-западный до умеренного.
— Ну, если до умеренного, — говорю, — это еще терпимо.
И продолжаю наблюдать, ибо всякое открытие требует терпения и наблюдательности. Но, чтобы открывать
и изобретать, надо зарабатывать на жизнь, и я пишу.